С Днем освобождения Обуховки!
8 февраля исполняется 75 лет со дня освобождения хутора Обуховки от немецко-фашистских захватчиков. 6 февраля делегация нашей школы в составе учащихся школы, учителей-пенсионеров, участниц Обуховского хора, директора школы Иваненковой Н.А., замдиректора по ВР Серединой С.В. приехала в гости к ветерану Великой Отечественной войны Неживенко Николаю Савельичу, чтобы поздравить его с памятной датой-Днем освобождения Азовского района от немецко-фашистких захватчиков.
Николай Савельич один из немногих оставшихся на сегодняшний день в живых из участников тех далеких февральских дней 1943 года. Ветеран прошел славный путь Великой отечественной от начала войны до 1944 года. Женившись на донской казачке, он всю свою жизнь связал с Азовским районом, долгое время работал фельдшером в Елизаветинской больнице.
О событиях 1943 года он рассказывает в своих воспоминаниях в книге «Незабываемые годы».
… В сложнейших погодных условиях, при 30-градусных морозах и глубоких снежных заносах наш 5-й гвардейский Донской казачий кавкорпусвместе с другими частями прошел за один месяц и шесть дней от Каспия до Азова (1943 г.). Освободив Азов 7 февраля, полк направился в станицу Елизаветинскую и в другие хутора Приазовья. Не успел наш37-й гвардейский кавполк разместиться, как рано утром на станицу налетела стая стервятников, началась интенсивная бомбардировка. Еще бы! Лошадей, повозки на снегу не спрячешь. Мишень добротная. Почему фашистам не потешиться, не покуражиться над конницей, расстреливая в упор из пулемета и пушек на бреющем полете, бросая бомбы? Как и всегда в таких случаях, появилось много раненых. Вынужден я, военфельдшер полковой санчасти, вместе с санитарами и с помощью станичников, расположить раненых в их же домах.
Управившись с ранеными и известив переполненную местную больницу о месте расположения раненых, вместе с полком направился в Кумжинскуюрощу, откуда планировался по замыслу командования внезапный бросок через Мертвый Донец на станицу Гниловскуюс целью штурмом захватить железнодорожное полотно и отрезать пути отхода немцев из Ростова на Таганрог.
Можно только предположить выполнение дерзкого замысла. Штурмом, с незначительными для нас потерями, 11-я гвардейская Донская кавдивизия уже к утру 9 февраля 1943 года освободила станицу Гниловскую(ныне она входит в черту г. Ростова) и вела бои за удержание ее от яростного натиска отступающего на запад противника.
Жители, оставив свои дома, попрятались в погреба, подвалы. Для размещения санчасти я подобрал подходящий дом, предупредив эскадронных санинструкторов о месте расположения. Вскоре начали поступать раненые. Оказав помощь, рассортировал их, некоторых отправил за реку Мертвый Донец своим ходом, а легкораненым пришли на помощь санитары, ходячие больные. Тяжелораненых, лежачих расположил кого на хозяйских кроватях, диванах, кого на полу, предварительно соорудив им удобную постель.
Бой то усиливался, то затихал. В зависимости от интенсивности боя поступали раненые. И вдруг наступило полное, непривычное для нас затишье, заставившее насторожиться не только меня, но и раненых. Где-то в 16 часов под окнами все услышали скрежет танка. Выглянув в окно, остолбенел. На улице стоял танк с немецкой свастикой, дуло его пушки было направлено в сторону дома санчасти.
- Ложись на пол! - скомандовал я раненым...
Их было до десяти человек (сейчас точно не помню). Как ветром их сдуло с постели на пол. Кто скатился, кому помог сосед. Притихли, все взоры на меня. Наблюдаю за танком. Открыв люк, высунулся один гитлеровец по пояс. Вылез на крышу. В люке появился еще один. Разговаривали между собой, поглядывали на дверь дома, из трубы которого валил дым. Ну, думаю, хана. Боялся не столько за себя, сколько за вверенных мне раненых.
Прошло минут 10-15 (для меня это время показалось вечностью); немцы, не прячась, с открытым люком танка, поехали по улице вверх. А вслед за ними, не заходя во дворы, беспорядочно пошла группа гитлеровцев. Мы вздохнули с облегчением, хотя опасность еще не миновала. Выходит, мы оказались во вражеском расположении, откуда надо было суметь выбраться.
Как только наступили сумерки, всем нам удалось пробратьсяксвоим. Долго не буду описывать, как и с какими трудностями выбирались: кого тащили плащ-палатками, шинелями, кто, превозмогая боль, полз по февральскому снегу сам. Наконец-то выбрались из ловушки. А оказалось следующее. Когда кавдивизия заняла станицу и определила дальнейшие оборонительные рубежи, командование посчитало, что дело сделано. Частям дивизии было приказано передать оборону подоспевшим частям пехоты, а самим - возвращаться на исходные позиции за реку Мертвый Донец, чтобы подготовиться к преследованию отступающего противника с выходом на Миусские рубежи.
Истрепанные, измученные, обессиленные месячными боями, с молодым, еще не обстрелянным пополнением стрелковые части, не выдержав мощного натиска отступающего из Ростова противника, сдали отвоеванные казаками позиции, отступили за реку. А наш полк, выполнив задачу и передав оборону пехотинцам, снялся с оборонительных рубежей и ушел назад в камыши. Про санчасть забыли. И такое на войне бывало. Так я, сам того не зная, вместе с ранеными оказался во вражеском кольце.
К счастью, все для нас обошлось относительно благополучно, если не считать, что к раненым прибавились еще и обмороженные. Все раненые были эвакуированы. Дорого обошлась оплошность пехотинцев. Станицу вновь пришлось отвоевывать у противника с большими потерями в живой силе. 14-го февраля 1943 года Ростов был освобожден.
Подвиги воинов 5-го гвардейского Донского казачьего Краснознаменного кавалерийского Будапештского корпуса будут жить в веках. Благодарные ростовчане после войны одну из площадей у Темерницкого моста и школу № 60 назвали именем корпуса, установили там памятный барельеф, а бывший командир корпуса, гвардии генерал-лейтенант Сергей Ильич Горшков стал почетным гражданином города Ростова-на-Дону.
А вот еще воспоминания ветерана о жизни хуторян во время войны .
И радость, и слезы
Тяжелую картину пришлось мне наблюдать (пятьдесят лет тому назад), когда я на костылях, инвалидом войны, приехал в станицу Елизаветинскую. Когда-то зажиточная, веселая, в годы войны она влачила жалкое существование. Ведь оно, это существование, для станичников зависело от кормильца – Дона. Будет рыба - будет жизнь, будет и хлеб, которого на острове никогда не сеяли.
А кто же будет рыбачить, когда все трудоспособные мужчины ушли на фронт? В станице остались старики, женщины, дети. Вот и пришлось впрягаться в лямку женщинам, подросткам. Надо же было чем-то кормиться.
Особенно трудно жилось многодетным семьям. Зима для них была губительной в полном смысле слова. Топили исключительно камышом, но "набить" его всегда было уделом мужчин: накосить, повязать в пучки весом до 30 килограммов каждый, погрузить на лодки (каюки), привезти до берега, выгрузить, а затем перетащить во дворы. Сколько могли женщины, старики, подростки заготовить топлива. Да и какое от камыша тепло? Пока горит - пока и греет. Не менее трудно было и мне - и физически, и морально, и материально. Зарплата была 443 рубля плюс пенсия по второй группе 322 рубля, а булка хлеба на рынке стоила 200 рублей (в магазинах хлеба не было). Правда, медикам давали паек - 8 килограммов муки, 0,5 литра растительного масла в месяц.
Полуголодный, на костылях, по колено в снегу ковыляешь, бывало, на вызов к больным, чаще к детям. Запишет мать вызов на дом - и ушла на рыбалку. Придешь, бывало, откроешь дверь, а в доме холодище. Торчат из-под покрытых инеем одеял ряд ушек (5-7 детских головок). Здоровые и больные, дабы согреться, сберечь тепло, лежали вместе.
Послушаешь больного, определишь диагноз и задумаешься: чем же лечить? В аптеке, кроме акрихина и марганца, почти ничего не было. Да и кто пойдет за лекарством, когда мать с утра до ночи на тоне? Просишь соседей, стариков, подростков. А бывало, что соседи и вызов делали, так как мать, забрав из дома что поприличней из вещей, везла на саночках в село менять их на продукты. А дети оставались одни.
Вскоре один за другим начали возвращаться мужчины. Это - увечные, покалеченные фронтовики после госпиталя, признанные инвалидами, негодными к службе на фронте. Александр Середин, Андрей Сапухин, Дмитрий Топилин, Александр Криштопин, Никанор Сидоренко, Александр Харсеев, Кузьма Корниенко и многие другие.
С особой скорбью, сочувствием и сопереживанием встретили станичники возвращение юного Александра Коновалова. До войны он был отменным песенником, весельчаком, балагуром, главой ребячьей ватаги. Знал сапер-минер заповедь: минер ошибается однажды. И вот ошибся: не распознал хитросплетения вражеской мины. Очнулся в госпитале слепым, без обеих кистей рук. Привезла его из госпиталя медсестра инвалидом первой группы к несчастной матери, на руках у которой было еще пятеро малолетних детей. До самой своей кончины был потом Александр живым напоминанием об ужасной войне.
Хоть и скорбно было смотреть на покалеченных совсем юных ребят, утешало то, что хоть живыми вернулись, и то слава Богу!
Удивительно чуткими, помню, были к похоронкам станичные собаки. Вчера еще, бывало, дружелюбно обнюхивала почтальона, а сегодня на расстоянии бросается на него, будто чуя в сумке черную весть...
И то в одном, то в другом конце станицы после прихода почтальона раздавались раздирающие душу рыдания, причитания по погибшим на поле брани отцам, мужьям, братьям. Всегда была переполнена Обуховская церковь, где служили молебны об убиенных воинах, призывали Бога положить конец войне.
И вот - долгожданный день Великой Победы настал. И млад и стар буквально запрудили площадь в центре, пришли на митинг, посвященный окончанию войны.Из глубины исстрадавшейся души лились сокровенные слова ораторов, со слезами на глазах, рыдая, поздравляли друг друга с Днем Победы, целовались. Прямо на площади падали в глубокие обмороки жены погибших - Анна Васильевна Могутина, потерявшая на войне мужа и 18-летнего сына, Мария Романовна Нескубина- мать шестерых детей, Марфа Алексеевна Сухарева - мать пятерых детей, ФеофанияАлександровна Аханова- мать троих детей...
Если другие солдатки жили надеждой на скорое возвращение домой мужей-фронтовиков, то получившие черные похоронки тоже еще надеялись на чудо, на ошибку. И весь послевоенный год, а то и позже они регулярно встречали пароходы у пристани, надеясь встретить родного, любимого. Многие так до конца дней своих остались солдатскими вдовами, таили, теплили надежду на возвращение мужей, отвергали всякие притязания других мужчин. Но чуда не свершилось. Супружеская верность соблюдена была навеки...
Где, человек, слова такие,
Чтоб этот подвиг описать?
- На плитах строчки золотые.
И их эпохам не стесать!
